– Прости, – прошептал он ей в волосы, едва справляясь с жутковатым дурманом испуга.

– Нери был немощным, – пояснила Венена, всхлипывая. – Едва преодолел три годовых цикла. Так и не научился держать голову. Мы – единоутробны, и, несмотря на возраст, я хорошо его запомнила.

– Почему? – Нери не мог унять любопытства.

– Я родилась первой, – сбиваясь, произнесла Венена. – Нери появился на свет лишь спустя пятнадцать часов. Он не дышал. Жрецы сделали всё, что могли, и чудом вернули моему братику жизнь. Но я иногда думаю…

Речь оборвалась на самой высокой и пронзительной ноте. Тем не менее, Нери чётко знал, что она хотела поведать. Как не понять – он сам предавался подобным мыслям, когда наблюдал за сестрой и её бесплодными попытками обрести себя и наладить контакт с внешним миром. Не потому, что не любил её, нет. Напротив – из-за того, что желал ей лучшей доли.

– Скажи это, Венена, – прошептал он.

– Я думаю, что смерть в родах была бы для него лучшей участью, чем такое существование, – отрезала Венена.

– А ты никогда не думала о том, что есть другие миры? – Нери понесло, но Венена так растрогала его, что остановиться стало проблемой. – Возможно даже, бесконечное множество иных измерений. И что где-то в другом месте всё могло пойти иначе. Что твой брат жив, невредим и не страдал.

– О чём ты? – Венена тягостно вздохнула.

– Прости, – он смущённо отстранился. – Я размечтался. Я лишь хотел, чтобы ты не страдала так…

– Почему ты заботишься обо мне? – Венена приподняла бровь. – Я ведь для тебя – чужая.

– Потому что я этого хочу, – сорвалось с губ Нери.

– Интересно, чего ты ещё хочешь, Нери, – низкий, бархатный голос завибрировал в ночи, налитой лунным сиянием.

Оторопев, Нери отпустил Венену. Сердце заколошматилось о рёбра, а в носу заиграл прогорклый запах беды. Стараясь растянуть мгновения, Нери обернулся.

Лучше бы он этого не делал.

Холодное мерцание заиндевевшей травы резануло по глазам. Переливающиеся кристаллы измороси смазались, когда в скулу прилетел мощный шлепок.

– К-кантана?

– Не связывайся с ним, Окто, – пропела ночная гостья, обращаясь к Венене. – Такого хитрого дамского угодника ещё поискать!

Леденящая тишина леса, столь располагающая прежде, натянулась, как струна. Казалось, что время остановилось. Лишь реквием ветра, запутавшегося в кронах, рушил иллюзию.

– Тут никто ни с кем и не связывается, Кантана, – буркнул Нери, потирая скулу. В ушах звенело от удара. – Если не знаешь, в чём дело, не лезь в чужой монастырь со своим уставом.

Лицо Кантаны перекосило немое недовольство. Как во сне Нери заметил, что кулаки юной госпожи Бессамори крепко сжаты.

– Нери, – Кантана надменно ухмыльнулась, но в её голосе слышались нотки ярости. – Уж не рисовался бы. Сначала целовал у меня на глазах ту, что зовёшь сестрой, потом меня провоцировал, а теперь обнимаешься с Окто? Следи за своими желаниями, пожалуйста.

Это был предел. Кровь забурлила, как кипящее масло на сковороде. Звон в ушах оглушил, дойдя до пронзительных нот верхних октав.

– Да что за бред ты несёшь?! Я никого не целовал и не провоцировал! Ты же сама… Какие глупости! – Нери обернулся к Венене. – Венена, я надеюсь, что хотя бы у тебя хватает ума не верить в эту ересь!

Он осознал, насколько глупо и неправдоподобно выглядят его оправдания лишь тогда, когда наткнулся на разочарованную мину Венены. За считанные секунды между ними выросла стена. Нери уже не согревала та эмоциональная близость, что бывает только у близнецов. Одной фразой Кантана разорвала родственные нити, что прочно спаяли его с Вененой Окто. Нити родной крови и братской любви, которым был нипочём даже пространственно-временной континуум.

– Поговорим потом, – сухо отреагировала Венена, вытирая глаза.

Ярость взметнулась за грудиной. Уж к чему, а к такому повороту событий Нери точно готов не был. Вот так штука: Кантана вовсе не так глупа, как кажется. Чудесно устроилась! Не может выполнить элементарных действий с десятичными дробями, зато горазда развернуть ситуацию так, что камни полетят в невиновного. Влепила пощёчину, оклеветала, а он после всего этого ещё и отмыться пытается?! Правда на стороне Нери, но – парадокс – он даже не может её отстоять. Несмотря на чистоту помыслов, в глазах Венены он – последний преступник, которого сдали с потрохами. Оправдания, льющиеся из его уст, звучат жалко и неестественно, как бы он ни стремился вылезти из кожи вон.

– Аплодисменты, госпожа Бессамори, – Нери саркастически ухмыльнулся и похлопал в ладоши. Спрыгнул с помоста в траву, раскачав повозку. – Добилась своего? Довольна теперь?!

– Видишь, Венена?! – Кантана, не обращая на него внимания, горячо всплеснула руками. – Он даже не знает, что сказать в оправдание! Остерегайся его. Изощрённый ловелас опасен для непорочной девушки.

Венена что-то невнятно пробормотала за спиной. Звук её голоса заглушил ветер, но Нери не сомневался, что Венена оправдывается. Несмотря на деловую хватку, ей явно недостаёт проницательности. А Кантана умеет вешать на уши лапшу с особым изощрённым профессионализмом, в чём Нери убедился ещё в первый день знакомства.

Злость затмила взор. Лодыжки затряслись, угрожая обрушить тело. Оставить всё, как есть, значило признать свою вину и расписаться в собственной беспомощности. Нет, эта черноволосая бестия больше не посмеет лепить из него то, что её душеньке угодно!

В ярости Нери схватил Кантану за рукав и потащил на обочину.

– Ты что, Нери? – Кантана, теряя равновесие, попыталась вырваться, но тщетно. Он слишком сильно сжимал ткань. Капризы кончились. Нери слишком разозлился, чтобы позволить ей снова одержать верх.

Они неуклюже спустились по насыпи у обочины и побрели в лес. Чаща с готовностью распахнула навстречу тёмно-синюю пасть, пронизанную сосудами переплетающихся ветвей.

– Да по тебе театральные помостки плачут, – процедил Нери. Ботинки проваливались в грязь, хрустя корочкой льда. Он спотыкался и оступался, но упорно волок Кантану за собой. Пора прекращать быть безвольной игрушкой в руках избалованной манипуляторши.

– Как ты обращаешься с девушками?! – возмущённо заголосила Кантана, споткнувшись о выступающий корень.

– Так, как они того заслуживают! – Нери упорно продирался сквозь кусты, игнорируя ломающиеся сухие ветки.

– А ну отпусти меня! – Кантана дёрнула рукав накидки, вырываясь. Оторочка сердито затрещала, распуская веер шёлковых нитей.

Разжав ладонь, Нери остановился. Вокруг мерцали налётом инея сосновые стволы. Подлесок распушил кривые ветви, окружив их зловещей паутиной. Они зашли довольно глубоко в чащу, и теперь лишь едва слышимое ржание лошади напоминало о том, что дорога недалеко.